GenshinData-1/Readable/RU/Weapon15505_RU.txt

Драгоценный нефрит, называющийся «поникшая артемизия», способен сиять даже в самой тёмной ночи.
Говорят, стрелы, выпущенные из лука, который вырезан из этого нефрита, сами ищут и уничтожают любое зло.

Взгляд Властелина Камня всегда холоден и твёрд, и вечно лучится ледяным и печальным золотым светом.
В ту эпоху нестабильности и тревог беззаботные песни сменил дрожащий вой тетивы.

Говорят, Архонт, что была искушена в понимании слабостей смертных, некогда была убита из этого лука.
У неё были сияющие глаза и острый ум, и она прекрасно знала своих подданных и искусно правила их сердцами.

«Смотри, дитя моё. Смотри, как этот незнающий страха герой мучится от ужаса. Смотри, как пресмыкаются бескорыстные короли»
«Смотри же, дитя, как клянутся друг другу в верности возлюбленные и как потом страдают они от измен и лжи»

Окружённая ненавистью, Архонт восседала на троне и смаковала плод удовольствия, и густой сок лился промеж её пальцев.
Звенели незримые кандалы, когда верная гончая, упивающаяся пронизывающими всё её существо болью и счастьем, глотала сладкие грёзы.
Несокрушимые кости не были подвластны уколам и ударам плетей, хотя с каждым ударом сердца агония разливалась по телу вместе с кровью.
Прекрасный вкус кровоточащих снов упоителен и мимолётен, и это вызывает чистейшую ненависть, а ненависть повергала Архонта в экстаз...

«А теперь скажи, скажи же, дитя, каковы на вкус сны, что ты вкушаешь?»
«О, дитя, знай, что любовь - это лишь мимолётный туман, а власть есть основа этих сладких грёз»

Страдания и жестокость - это лишь отголоски силы, только разбитые сны могут быть пищей для счастья.
Но Архонт, искушённая в познании человеческих слабостей, не предполагала, что в её сердце однажды вонзится острая нефритовая стрела.
В момент, когда её форма была разрушена, осколки тысяч грёз брызнули в стороны и растворились в воздухе...
Архонт, угнетавшая людские души, отдалась саморазрушению, и лук, силой сравнимый с горами, вынес ей приговор.
Такой конец был неизбежен. Тот, кто ищет удовольствие в насилии, сам себя приговаривает к жестокому концу.

Когда вновь воцарился мир, вздохи и плач перестали разрывать темноту ночей, и лук, что раньше пел во имя правого дела, был захоронен.
Он терпеливо ждёт появления следующего тирана, чтобы, сверкая изумрудным светом во мраке ночи, стрелой пронзить ему сердце.